Шантидева

ПУТЬ БОДХИСАТТВЫ

(БОДХИЧАРЬЯ-АВАТАРА)

Ом!
Поклонение Будде!

Перевод Ю. Жиронкиной

Главы: I II III IV V VI VII VIII IX X

Глава шестая
ПАРАМИТА ТЕРПЕНИЯ¹¹⁴

Какие бы благодеяния
Мы ни накопили за тысячу кальп,
Будь то поклонение Сугатам или даяние, —
Мгновенная вспышка гнева может все это уничтожить.
Нет зла страшнее ненависти,
И нет подвижничества превыше терпения¹¹⁵
И потому усердно подвизайся в терпении,
Прибегая к многообразным методам.
Ум не познает покоя,
Не найдет ни счастья, ни радости,
Сна лишится, утратит стойкость,
Если иглы гнева терзают сердце.
Господин, исполненный ненависти,
Может пасть от рук даже тех,
Кого он наделяет
Богатством и почестями.
Близкие и друзья будут его опасаться.
Даже познавшие его щедрость не станут ему служить.
Одним словом, ничто не подарит счастье
Гневливому человеку.
Всякий, кто признает недругом гнев,
Порождающий такие страдания,
И одолеет его в упорном бою,
Познает счастье и здесь, и в иных мирах.
Недовольство, возникающее во мне,
Когда нечто происходит вопреки моей воле
Или препятствует исполнению моих желаний,
— Это пища для гнева, меня разрушающего.

И потому должен я лишить пищи
Этого недруга,
Ибо он только и делает,
Что причиняет мне вред.

Что бы ни выпало мне на долю,
Пусть неизменной будет радость моя.
Ибо в печали я не достигну желаемого,
И мои добродетели истощатся.
К чему печалиться,
Если все можно еще поправить?
И к чему печалиться,
Если ничего уже поправить нельзя?¹¹⁶
Ни себе, ни своим друзьям
Ты не желаешь страдания и презренья,
Бесчестья и оскорблений.
Врагам же — наоборот.
Причины счастья редки,
А причины страданий весьма многочисленны.
Но без страданий невозможно освободиться из колеса бытия,
Так будь же стоек, мой ум!
Аскеты Карната и сыновья богини Кали
Понапрасну предают свое тело огню и мечу¹¹⁷.
Так неужели не хватит мужества у меня,
Устремленного к Пробуждению?
Нет ничего, к чему постепенно
Нельзя было бы себя приучить¹¹⁸.
И потому, привыкнув превозмогать небольшие страдания,
Сумеешь вытерпеть и великие муки.
И разве ты не считаешь ничтожным
Страдание от укусов жуков,
Слепней и комаров¹¹⁹,
Жажды, голода и сыпи на теле?
Сноси терпеливо
Жару и холод, ветер и дождь,
Странствия и болезни, кабалу и избиения,
А иначе твои мучения будут приумножаться.
Одни при виде собственной крови
Обретают особую смелость и стойкость.
Другие же, увидев чужую кровь,
Теряют сознание.
И стойкость, и малодушие
Берут начало в уме.
И потому не поддавайся страданиям
И превозмоги свою боль.
Даже в страдании мудрецы сохраняют
Ясность и невозмутимость ума.
Ибо это сражение с клешами,
А во всякой битве немало мучений¹²⁰.
Героями величают тех,
Кто, невзирая на муки,
Одолел врагов своих — ненависть и страсть.
Остальные же умерщвляют лишь трупы.
К тому же страдание обладает благими свойствами,
Ибо в страждущем гордыня усмиряется,
Пробуждаются сочувствие ко всем существам в самсаре,
Страх перед пагубным и стремление к Победителям¹²¹.
Если я не гневаюсь на желтуху —
Источник страшных мучений,
Тогда к чему гневаться на живущих,
Ведь они также — жертва условий?
Хотя никто не желает болеть,
Болезни все же приходят.
Подобно этому, хотя никто не желает гневаться,
Гнев вспыхивает вопреки нашей воле¹²².
Не помышляя: “Да разгневаюсь”,
Люди, сами того не желая, приходят в ярость.
Так же и гнев вспыхивает,
Не помышляя: “Да возникну”.
Всё зло, какое только существует на свете,
И всевозможные изъяны
Появляются в силу условий.
Ничто не возникает само по себе.
Собрание условий
Не имеет намерения: “Да возникнет...”,
И порождаемое ими
Не имеет намерения: “Да возникну”.
То, что якобы является праматерией¹²³,
И то, что описывается как “я”,
Не появляются на свет, помыслив:
“Да возникну”.
Поскольку они не возникают, они и не существуют,
Как же могут они захотеть появиться?
Поскольку [“я”] было бы постоянно связано с объектами [восприятия],
Эта [связь] никогда бы не прекращалась.
Если бы атман был вечен¹²⁴,
Он был бы бездеятелен, как пространство.
И, даже попав в иные условия,
Какие деяния он, неизменный, мог бы совершить?
Как может атман совершать деяния,
Если в момент деяния он остается таким же, как прежде?
Если же он совершает деяние в силу связи [с чем-то иным],
То разве [атман] — причина [деяния]?
Итак, все зависит от определенных [причин],
Которые также от чего-то зависят.
Зачем же, осознав это, гневаться
На явления, подобные призракам?
Тогда укрощать гнев было бы неразумно,
Ибо кто и что стал бы обуздывать¹²⁵?
Это разумно, ибо в силу зависимого возникновения
Страдание отсекается¹²⁶.
И потому, видя, как недруг или благожелатель
Совершает неправедное деяние,
Я сохраню безмятежность,
Думая: “Это — следствие условий”.
Если бы все совершалось
По желанию существ,
Тогда бы никто не ведал страданий.
Ибо страдания кто желает?
По невнимательности
Люди ранят свои тела о шипы и другие предметы.
А желая заполучить женщин и прочее,
Они приходят в ярость и отказываются от пищи.
Есть и такие, кто вешается,
Со скал бросается в пропасть,
Глотает яд и вредоносную пищу,
Уничтожает себя пагубными делами.
Если под влиянием клеш
Они лишают жизни даже свое драгоценное “я”,
Как могут они не причинять вред
Телам других живущих?
Даже если не питаешь сочувствия к тем,
Кто, в плену своих клеш,
Совершает самоубийство,
Разве мыслимо на них гневаться?
Если такова уж природа незрелых существ —
Причинять зло другим,
Тогда злиться на них столь же нелепо,
Как гневаться на огонь за то, что он обжигает.
А если их порок случаен
И они добры по своей природе,
Тогда злиться на них столь же нелепо,
Как гневаться на небо за то, что дым застилает его.
Я гневаюсь не на палку — источник боли моей,
Но на того, кто ею орудует.
Но ведь им движет ненависть,
Значит, на ненависть и следует гневаться.
В прошлом я причинял
Такую же боль другим существам.
И если теперь они мне наносят вред,
Я сам это заслужил.
Вражеский меч и тело мое —
Вот две причины страданий.
Так на кого же мне гневаться —
На меч, схваченный им, или на тело, обретенное мною?
Это тело подобно болезненному нарыву,
Прикосновения к которому вынести невозможно.
Если в слепой жажде я сам за него цепляюсь,
На кого же мне гневаться, когда тело пронзает боль?
Неразумный, я не желаю страданий,
Но желаю причин страданий.
И если из-за своих пороков я обречен на муки,
Как могу я гневаться на других?
46 Своими деяниями я породил и эту [боль],
И чащу деревьев с мечами-листьями,
И птиц адских миров¹²⁷.
Так на кого же мне гневаться?
Мои собственные поступки
Побуждают других мне вредить.
Из-за моих деяний они идут в миры ада.
Так не я ли гублю их?
Оперевшись на них, я избавлюсь от многих пороков,
Подвизаясь в терпении.
Они же из-за меня надолго канут
В мучительные адские миры.
Именно я причиняю им вред,
Они же мне помогают.
Так почему, совершив отвратное,
Ты еще и гневаешься, злобный ум?
Если чисты мои помыслы,
Я избавлю себя от адских миров.
[Так] я сумею защитить себя,
Но как уберечь существ?
Если на зло я отвечу злом,
Их это не защитит.
Я же нарушу нормы нравственного поведения,
И от истинного подвижничества не останется и следа.
Поскольку ум бестелесен,
Никто не сумеет причинить ему вред.
Но он привязан к телу,
И потому его терзают страдания.
Ни презрение, ни злая речь
Ни бесчестье
Не наносят вреда этому телу.
Отчего же, ум, ты впадаешь в ярость?
Ни в этой, ни в следующей жизни
Неприязнь существ
Не сможет меня уничтожить.
Почему же тогда я бегу от нее?
Не потому ли, что их неприязнь
Мешает мне стяжать блага земные?
Но ведь все, обретенное мною, исчезнет,
И только мои пороки меня не покинут.
И потому лучше уж умереть сегодня,
Чем прожить долгую, но порочную жизнь.
Ибо и долгожителю
Все равно не миновать смертных мук.
Допустим, один человек пробуждается ото сна,
В котором он счастлив был целую сотню лет,
А второй — ото сна,
В котором он счастлив был только одно мгновение.
Когда они пробудятся,
Разве вернется блаженство?
Так же и жизнь, коротка она или длинна,
В смертный час оборвется.
Даже если я накоплю множество благ земных
И проведу в блаженстве долгие годы,
Словно ограбленный, я уйду [из этого мира]
С пустыми руками и без одежды.
Владея земным богатством,
Я могу искоренить пороки и обрести заслуги.
Но если я стану гневаться из-за них,
Разве не истощатся мои заслуги и не приумножатся пороки?
Так моя жизнь
Потеряет всякую ценность.
Ибо что толку от жизни того,
Кто творит лишь неблагое?
Если ты гневаешься на тех, кто тебя чернит,
Ибо [этим] он отвращает существ,
Тогда почему ты не впадаешь в гнев,
Когда унижают других?
Если ты терпеливо сносишь,
Когда о других злословят,
Почему же не можешь стерпеть злые слова о себе,
Ведь они сказаны о возникновении клеш?
Неразумно гневаться на людей,
Оскорбляющих и оскверняющих
Изображения, ступы и святую Дхарму,
Ибо невозможно нанести ущерб буддам и бодхисаттвам.
Как было сказано выше,
Не позволяй себе гневаться на тех,
Кто причиняет зло учителям, близким и друзьям,
Осознавая, что это происходит в силу условий.
И живое, и неживое
Приносит вред существам.
Почему же ты гневаешься лишь на живое?
Сноси терпеливо всякое зло.
По неведению один совершает зло,
А другой по неведению гневается.
Кого из них назовем безупречным,
А кого — злодеем?
Зачем прежде я совершал все те поступки,
Из-за которых другие теперь мне причиняют вред?
Все пожинают плоды своих деяний.
Кто я такой, чтобы это изменить?
Осознав это,
Должен я усердно творить благое,
Дабы все существа
Питали любовь друг к другу.
Когда огонь, охвативший один из домов,
Готов перекинуться на другой,
Убирают солому и всё,
Что помогает пламени распространиться.
Подобно этому, когда пламя ненависти охватывает ум
Из-за его привязанности,
Отбрось её, не мешкая,
В страхе, что заслуги твои сгорят.
Если приговоренному к смерти отрубят лишь руку,
Не благо ли это?
И если ценою земных страданий избавишь себя от ада,
Не благо ли это?
Если не под силу тебе превозмочь
Ничтожные страдания этой жизни,
Тогда почему не отвергнешь гнев —
Источник мучений ада?
Из-за гнева¹²⁸
Тысячи раз я горел в аду,
Но от этого не было пользы
Ни мне самому, ни другим.
А страдание [этой жизни] несравнимо с [муками ада],
Оно приносит великое благо.
И потому должен я только радоваться
Такому страданию, избавляющему всех от мучений.
И если кто-то обретает радость и счастье,
Прославляя достоинства других существ,
Отчего, ум, и ты не возрадуешься,
Их прославляя?
Радость, которую ты обретешь, [прославляя существ], —
Это источник чистого удовольствия,
Не запрещенного Совершенными,
А также высшее средство привлечь других.
Если же ты не желаешь [видеть] счастье других,
Думая, что оно принадлежит только им,
Тогда также перестань оплачивать труд и приносить дары,
Но помни, это пагубно скажется на проявленном и непроявленном¹²⁹.
Когда прославляют твои совершенства,
Ты желаешь, чтобы другие были счастливы вместе с тобой.
А когда превозносят совершенства других,
Сам ты радоваться не в силах.
Желая счастья всем существам,
Ты породил бодхичитту.
Как же можешь ты гневаться,
Когда они сами находят счастье?
Если желаешь, чтобы все существа стали
Буддами, которым поклоняются в трех мирах¹³⁰,
Как же ты можешь терзаться,
Видя, как им воздаются мирские почести?
Когда родственник,
Находящийся на твоем попечении,
Сам находит средства к существованию,
Как можешь ты гневаться, а не радоваться?
Если ты даже этого не желаешь живым существам,
Как можешь ты желать, чтобы они обрели Пробуждение?
И разве есть бодхичитта в том,
Кто гневается, когда другим достаются мирские блага?
Что за дело тебе, одарят другого или нет?
Получит ли он этот дар
Или тот останется в доме его благодетеля, —
Тебе самому ничего не достанется¹³¹.
Скажи, почему ты не гневаешься [на себя самого],
Растерявшего заслуги,
Расположение людей и достоинства?
Почему сам не породишь причин для стяжания¹³²?
Сотворив дурное,
Ты не только не знаешь раскаяния,
Но еще и берешься соперничать с теми,
Кто творит благие дела.
Даже если твой недруг в унынии,
Что за радость в том для тебя?
К чему желать [ему зла],
Ведь это [желание] вреда ему не причинит.
И даже если он будет страдать, как ты того желал,
Тебе-то в том что за радость?
Если скажешь: “Я буду этим доволен”,
Что может быть губительней?
Ужасен крючок, заброшенный рыбаками-клешами.
Если я на него попадусь,
Стражи ада уж точно
Сварят меня в котлах.
Восхваления, слава и почести
Не идут в заслугу и не продлевают жизнь,
Не прибавляют сил, не исцеляют болезни
И не услаждают тело.
Если бы я понимал, что идет мне во благо,
Разве стал бы я их ценить?
Но, если мой ум ищет лишь наслаждений,
Не лучше ли увлечься вином, играми и другими утехами?
В поисках славы
Люди разбазаривают богатство и жертвуют жизнью.
Но что толку в пустых словах [похвалы]?
Когда мы умрем, кому принесут они радость?
Когда мы лишаемся славы и восхвалений,
Наш ум уподобляется маленькому ребенку,
Который рыдает в отчаянии,
Видя, как рушится его песочный замок.
Не являясь одушевленным,
Слово и не помышляет меня восхвалять.
Но радость того, кто хвалит меня, —
Вот источник моего счастья¹³³.
Но что мне за дело, если кто-то иной находит радость,
Восхваляя другого или даже меня самого?
Эта радость принадлежит лишь ему одному,
Мне не достанется и малой толики.
А если сумею я разделить с ним его счастье,
Значит, всегда должен я так поступать.
Почему же тогда я несчастлив,
Когда другие находят радость в любви к кому-то иному?
И потому несуразна радость,
Возникающая во мне
При мысли: “Меня восхваляют”.
Это — всего лишь ребячество.
Слава и восхваления отвлекают меня
И рассеивают печаль самсары.
[Из-за них] я завидую достойным
И злюсь, видя их успехи¹³⁴.
И потому те, кто усердно старается
Лишить меня славы и почестей,
Разве не защищают меня
От неблагих уделов?
Я, устремленный к освобождению,
Не должен сковывать себя почестями и стяжанием.
Как же я могу ненавидеть
Тех, кто меня избавляет от этих пут?
Как могу я гневаться на тех,
Кто, словно по благословению Будды,
Закрывает врата предо мной,
Идущим к страданию?
Неразумно гневаться на того,
Кто препятствует мне в обретении заслуги,
Ибо нет подвижничества, равного терпению.
Так разве не в этом должен я подвизаться?
И если из-за своих пороков
Я здесь не проявляю терпения,
Значит, я сам создаю препятствия
Для обретения заслуги.
Если без первого [звена] не возникает второе,
А с появлением первого появляется и второе,
Значит, первое является причиной второго.
Как же может оно являться препятствием¹³⁵?
Ибо нищий, пришедший в нужное время,
Не является преградой для щедрости.
И нельзя сказать, что посвящающий в монахи —
Это преграда для получения посвящения.
Много нищих существует на свете,
Но нелегко повстречать злодея.
Ибо, если я не причинял боль другим,
Мало кто станет мне вредить.
И потому, как сокровищнице, появившейся в доме моем
Безо всяких стараний с моей стороны,
Должен я радоваться недругу,
Ибо он содействует мне в деяниях бодхисаттвы.
Вместе с ним
Мы обретем плоды терпения.
И сначала следует их поднести ему,
Ибо именно он — причина терпения.
Если скажешь, что недруга не за что почитать,
Ибо у него нет намерения тебе помогать подвизаться в терпении,
Тогда за что почитать святую Дхарму,
Ведь и у нее нет намерения способствовать твоим достижениям?
“Моего недруга не за что почитать,
Ибо у него есть умысел мне навредить”.
Но как мог бы я проявить терпение,
Если бы он, словно лекарь, стремился мне принести добро?
И если терпение возникает
Лишь при встрече со злонамеренным умом,
Значит, он один — причина терпения.
Должен я почитать его, как святую Дхарму.
Поле живущих, молвил Мудрый, —
Это Поле Победителей¹³⁶
Ибо, почитая тех и других,
Многие достигали высшего совершенства.
И если и живущие, и Победители
В равной степени способствуют обретению качеств будды,
Отчего же я не почитаю живущих
Так же, как чту Победителей?
Конечно, не благостью намерений,
Но плодами схожи они.
В этом и состоит величие живущих,
И потому они равны буддам¹³⁷.
[Заслуга, возникающая] при почитании праведных существ,
Свидетельствует о величии живущих.
А заслуга, порождаемая доверием Будде,
Говорит о величии будд¹³⁸.
И потому живущие равны Победителям,
Ибо помогают обрести качества будды.
Однако никто из живущих [своими благими свойствами]
Не сравнится с буддами — безбрежными океанами совершенств.
И если в ком-нибудь проявится хотя бы мельчайшая частица
Бесподобного собрания совершенств,
Даже подношения трех миров
Не хватит, дабы воздать ему почести.
Итак, живущие содействуют
Проявлению высших качеств будды.
Именно в этой связи
Их надлежит почитать.
Да и что, кроме почитания живущих,
Может стать наградой
Истинным друзьям,
Приносящим неизмеримую пользу¹³⁹?
Служа живым существам, вознаградишь
Тех, кто ради них жертвует жизнью и спускается в ад Авичи.
И потому должен я приносить пользу людям,
Даже если они мне причиняют великое зло.
И если ради них мои Повелители
Не щадят даже самих себя,
Так почему же я, глупец, преисполнен гордыни?
Отчего я не служу им?
Счастье живущих приносит блаженство Мудрейшим из мудрых,
А их страдание Мудрецам приносит печаль.
Радуя существ, подаришь счастье Мудрейшим из мудрых,
А причиняя им зло, причинишь его и Мудрецам.
Подобно тому, как желаемое не приносит счастья уму,
Если тело объято пламенем¹⁴⁰,
Так не в силах радоваться Милосердные,
Когда существам наносится вред.
И потому я, причинивший зло живым существам
И опечаливший Великомилосердных,
Сегодня раскаиваюсь в своих неблагих деяниях.
О Мудрецы, простите мне те огорчения, что я вам доставил.
Отныне, дабы порадовать татхагат,
Стану я служить миру всем своим сердцем.
Пусть мириады существ коснутся ступнями моей головы¹⁴¹
И повергнут меня на землю, буду я радовать Покровителей Мира.
Милосердные, без сомнения,
Видят себя во всех живых существах¹⁴².
А потому существа и есть Покровители.
Как же можно их не почитать?
Лишь так¹⁴³ я сумею обрадовать татхагат,
Лишь так я смогу достичь своей цели.
Лишь так можно рассеять страдания мира.
И потому лишь это следует мне исполнять.
Если слуга правителя
Истязает толпы людей,
Дальновидные, даже имея возможность,
Не станут на зло ответствовать злом,
Ибо видят они, что за этим [слугой]
Стоит грозный правитель.
А потому не стоит недооценивать слабых существ,
Нам причиняющих вред,
Ибо за ними — стражи ада
И Милосердные.
Поэтому радуй живых существ,
Как подданные радуют грозного царя.
Разве мог бы разгневанный царь
Причинить тебе адские муки,
Которые ожидают тебя,
Если ты принесешь страдание живущим?
И разве мог бы милостивый правитель
Даровать тебе состояние будды,
Которое обретешь,
Принося радость живущим?
Да и что говорить о состоянии будды...
Неужели не видишь ты, что и в этой жизни
Богатство, слава и счастье —
Все это плод радости, подаренной живым существам?
Ибо в самсаре терпение порождает
Красоту и здоровье,
Известность, долголетие
И великое блаженство Чакравартинов.

Такова шестая глава “Бодхичарья-аватары”, именуемая
“Парамита терпения”.

ПРИМЕЧАНИЯ

114. Санскр. ksanti-paramita.

115. Здесь усматривается аллюзия на Дхаммападу, ст. 184: «…долготерпение — высший аскетизм» (см.: Дхаммапада. С. 97).

116. Этот стих также встречаются в Шикшасамуччае (см.: Bendall and Rouse. с.176).

117. Шантидева упоминает древнеиндийских аскетов из Карната (территория современного индийского штата Карнатака), которые устраивали соревнования по истязанию плоти, а также почитателей Кали, которые претерпевали ужасные муки, дабы ублажить богиню.

118. Первые две строки этого стиха включены в Шикшасамуччаю (см.: Bendall and Rouse. с. 176).

119. Тиб.: «...такие страдания, как укусы змей и насекомых...».

120. Две последние строки этого стиха включены в Шикшасамуччаю (см.: Bendall and Rouse. с. 319).

121. Тиб.: «Он отказывается от порочного и находит радость в добродетельном».

122. Тиб.: «Подобно этому, хотя никто не желает клеш, они возникают вопреки нашей воле».

123. Согласно Geshe Kelsang Gyaltso, в стихах 27-28 Шантидева опровергает положения небуддийской философской школы Санкхья. Последователи этой школы утверждают существование праматерии (санскр. prakriti), которая является причиной возникновения мира, населяющих его существ и объектов чувственного восприятия. При этом, сама праматерия является беспричинной, независимой и неизменной. Более того, утверждая, что праматерия является первопричиной всех познаваемых явлений, последователи этой школы также говорят о независимо существующем «я». Шантидева указывает на противоречивость этих утверждений. Если бы праматерия была независимой, она бы не могла ничего породить. А если бы «я» было независимым, оно бы не могло воспринять ни одно порожденное явление. Если бы «я» было неизменным, тогда оно вечно воспринимало бы одну и ту же форму или звук. Если же оно воспринимает разные явления, тогда утверждение о его постоянстве совершенно неверно. Опираясь на эти рассуждения, Шантидева отвергает существование неизменной праматерии и независимого «я» (см.: также Главу IX).

124. Согласно Geshe Kelsang Gyaltso, в стихах 29-30 Шантидева опровергает концепцию школы Вайшешика о подлинно существующем «я» или атмане. «Если бы «я» было неизменным, как пространство, оно бы не могло совершать никаких деяний. Вайшешика говорит, что хотя «я» неизменно, оно все же способно порождать плоды при определенных условиях. Шантидева же утверждает, что это невозможно. Прежде всего, как может нечто неизменное попасть под влияние условий? И разве может оно измениться под их влиянием? Явление именуется неизменным как раз потому, что оно не претерпевает изменений. Если «я» является неизменным, оно будет оставаться таким же, как прежде, какие бы условия на него ни влияли. Разве может нечто неизменное породить какие-либо плоды? Нет, все эти утверждения беспочвенны и противоречивы». См. также Главу IX.

125. Шантидева приводит возможное возражение со стороны небуддйских школ.

126. Тиб.: «Нет ничего неразумного в утверждении, что при обуздании гнева страдание отсекается».

127. Тиб.: «птицы адских миров» заменены на «стражников адских миров». Лес деревьев с листьями-мечами является одним из адов. «Когда ищущие пристанища входят в него и устраиваются в тени деревьев, с них сыплются мечи и протыкают, отсекают их главные и второстепенные члены». «Когда существа падают, — прибегают темно-красные собаки, хватают их сзади и едят. К тому [лесу] прилегает роща железных деревьев шалмали.... Там обитают так называемые «железноклювые вороны». Они садятся на плечи или голову и выклевывают глаза» (см.: Чже Цонкапа. Большое руководство к этапам пути Пробуждения. т. 1. с. 204-205).

128. Тиб.: «Из-за желаний».

129. «...на проявленном и непроявленном» означает «...в этой и следующих жизнях». Geshe Kelsang Gyaltso, с. 189, так комментирует этот стих: «Если нам не нравится видеть счастье других существ, тогда нам следует прекратить выплачивать жалование людям, которые работают на нас, так как это приносит им счастье. Однако нам хорошо известно, что, если мы не станем выплачивать жалование, у нас возникнут трудности. Работники будут трудиться спустя рукава или вообще перестанут на нас работать, и мы уже не испытаем счастья ни в этой, ни в следующей жизни. Таким образом, способность находить радость в прославлении других подобна выплачиванию жалования нанятым работникам, ибо, с одной стороны, приносит радость им, а с другой — служит нашим интересам».

130. Под «тремя мирами» понимаются три плана существования в буддийской космологии: kamaloka — мир чувственного восприятия; rupaloka — мир формы и arupaloka — мир не-формы.

131. Рассуждая о зависти, Шантидева рассматривает этот вопрос в контексте соперничества между монахами за подаяния мирян.

132. Согласно Geshe Kelsang Gyaltso, с. 190, «коренной причиной обретения богатства, имущества и прочего является накопление заслуг, которые можно обрести, практикуя даяние, сорадование, развивая веру в учение и т. д.».

133. Этот стих, а также первые две строки стиха 95 включены в Шикшасамуччаю (см.: Bendall and Rouse. С. 243-244).

134. Тиб.: «И все самое лучшее разрушается».

135. Geshe Kelsang Gyaltso, с. 193, так комментирует этот стих: «Плод терпения может возникнуть, только если наличествует его причина: [наш] враг. Без причины невозможно появление плода. Поэтому неправильно думать, что враг может помешать нам практиковать Дхарму».

136. Дхармасангити-сутра, Thog., с. 126: «Поле живущих — это будда-поле, ибо именно в этом поле достигаются качества будды. И потому в этом поле не подобает практиковать ошибочным образом». Geshe Kelsang Gyatso, c. 194, так комментирует этот стих: «Будда Шакьямуни сказал, что существует два поля для взращивания заслуг: поле просветленных существ и поле обычных существ. Если у нас есть вера в первых и желание усердствовать во благо вторых, мы принесем пользу и себе, и другим».

137. Далай-лама так объясняет этот стих: «Конечно, живые существа и будды не равны по своим качествам. Однако мы можем сказать, что они равны по своей потенциальной возможности содействовать нам в накоплении заслуг и достижении Пробуждения» (Tenzin Gyatso, the Fourteenth Dalai Lama. A Flash of Lightning in the Dark of Night: A Guide to Bodhisattva's Way of Life. Boston & London: Shambhala, 1994. С. 72).

138. Этот стих также встречается в Шикшасамуччае (см.: Bendall and Rouse. С.155).

139. Этот стих, а также стихи 120-134 встречаются в Шикшасамуччае (см.: Bendall and Rouse. С. 154-155). Под «истинными друзьями, приносящими неизмеримую пользу», следует понимать будд и бодхисаттв, что становится ясно из последующих стихов.

140. Образ тела, охваченного пламенем, часто используется для демонстрации относительной природы чувственных наслаждений. Все монахи — современники Шантидевы были знакомы с Огненной Проповедью, которую Будда дал после достижения Пробуждения. В этой, второй по счету, проповеди Будда уподобляет все чувственные переживания огню (см.: Rhys Davids & Oldenberg. Vinaya Texts. Part 1. (1885; repr., Bamarsidass, New Delhi, 1982). С. 134-135).

141. В индийской культуре ступни считаются низшей частью тела, поэтому касание ступней чьей-либо головы является знаком крайнего неуважения. Подобным образом, преклонение головы к чьим-либо ступням является признаком покорности и подчинения.

142. Здесь Шантидева упоминает о практике замены себя другими, описанной в главе VIII.

143. Согласно Panjika, «лишь так» означает «служа живым существам».